Мой друг Али (так его зовут последние годы улыбчивые вьетнамцы, а настоящее его имя пусть останется тайной), будучи студентом восточного факультета сломал ногу. Такой шанс нельзя было упускать, Али бросил пить и сел за учебники. Спустя день его навестил лучший друг и однокурсник, который то ли уже сдал сессию, то ли окончательно махнул на нее рукой. Принес с собой четыре бутылки пива «Мартовское». Али пить отказался, заварил себе чаёк, сели на кухне. Друг пил бутылку за бутылкой. К концу третьей, Али выругался, схватил костыль и загрохотал вниз по лестнице. Вернулся с водкой. День вошел в привычное русло.
Спустя некоторое время, друзья вышли на улицу и отправились к станции метро Удельная. Уже подходя, вдруг поняли, что оба очень хотят какать. Дело не терпело отлагательств, друзья метнулись налево-направо (в 90-е биотуалеты еще не были изобретены) и укрылись за каким-то заброшенным с виду киоском. Друг присел традиционно, Али замер в сложной позе, опираясь на костыль, с отставленной в гипсе ногой. Из киоска вышел не столько разъяренный, сколько ошарашенный грузин, передергивая затвор пистолета.
- Ви что делаете?! Ви что творите?! Ви же на мой порог срете! - восклицал он. – Я же вас… застрелю!
В ужасе друзья бежали к метро, поддергивая штаны. Грузин гнался за ними до самых турникетов, сыпя проклятиями.
Доехали до Литейного, купили еще выпить, пришли домой к другу, посидели немного на кухне. В какой-то момент друг уснул. Али побродил по пустой квартире, отнес и уложил друга в кровать, засобирался домой. Выйдя на проспект, поймал машину.
С водителем быстро завязался разговор – тот тоже оказался связанным с восточным факультетом, нашлись общие знакомые, вспомнили Торчинова, заговорили о даосизме.
И вот тут-то Али понял, что так и не успел покакать тогда, у киоска. А поняв это, Али снова ощутил непреодолимую потребность. Упершись в пол и слегка приподнявшись над сидением, Али начал какать не прерывая разговора, прямо в машине.
Водитель оказался в сложной ситуации. С одной стороны – его пассажир, судя по запаху и странной позе (Али как бы парил над сидением), только что обделался. Но с другой стороны – разговор тек своим чередом, пассажир не выказывал никакого смущения и как ни в чем не бывало излагал свою точку зрения на обращение Бориса Гребенщикова к буддизму. Сложно признаться самому себе в том, что твой собеседник прямо во время разговора срет себе в штаны, но еще сложнее – задать ему вопрос: «Простите, правильно ли я понимаю, что в данный момент вы срете прямо по ходу нашей беседы?»…
Открыв в машине окна и косясь на Али, водитель неуверенно поддакивал.
Доехав до дома и сердечно распрощавшись с водителем, Али избавился от пострадавших брюк, принял душ и вернулся к учебе. Сессию никто не отменял.