В Казахстане было жарко и пыльно. До места съемок нужно было добираться часов шесть по разбитым казахским дорогам. В конце пути нам маячил знаменитый на всю скудную на достопримечательности страну «поющий бархан». В ролике он символизировал Египет – ехать в настоящую пустыню не позволяли сроки. Чтобы совсем все было понятно, герой должен был ехать верхом на верблюде, еще один шел следом. Караван.
Когда мы приехали, верблюдов как раз выгружали. Выглядели звери величественно и в то же время убого. Свалявшаяся шерсть, туповатое выражение доисторических морд. Вокруг суетились погонщики – неясного происхождения кавказцы с разбойничьими рожами. Наряженные в бурнусы, по сценарию они изображали бедуинов. Кое-как прикрыв клочковатую шерсть попонами, верблюдов повели к бархану. Оператор Трофимов выставил кадр.
- Снежок, конина ты блядская, попробуй мне повыебываться, - напутствовал бедуин своего подопечного.
Корабли пустыни должны были величественно пройти перед камерой. Мастерство погонщиков (их не должно было быть видно в первых кадрах) состояло в следующем – первый бежал по песку, таща на длинной веревке упирающегося Снежка, второй верблюд топал следом, а сзади вприпрыжку несся еще один бедуин, нещадно лупящий второго верблюда палкой по заднице. Разогнав таким нехитрым образом караван, бедуины убегали из кадра , верблюды по инерции проходили еще пару метров и вставали как вкопанные. Актер едва успевал открыть рот. Второй режиссер орал:
- Стоп! Все на исходные!
И все повторялось.
- Ну что, русский мальчик, не любишь ты нас, чурок? – обращался бедуин к сидящему на верблюде актёру, кося разбойничьим глазом. И снова принимался увещевать животное: - Снежок, блядина ты конская…
Актер нервничал и забывал текст…
На границе кадра возникло какое-то смятение – администрация тщетно пыталась сдержать группу казахских туристов, рвущихся к бархану. Предполагая, что казахи приехали просто посмотреть на кучу песка, администратор убеждал их делать это на расстоянии, не влезая в кадр. Выяснилось, однако, что бархан не просто так назван «поющим» - если забраться на его вершину и съехать с нее на заднице, то можно услышать некий таинственный звук. Казахи не зря ехали шесть часов по степи и теперь рвались проверить древнюю легенду своими жопами…
Американские братья-режиссеры благодушно взирали на весь этот бардак из шатра – ночь перед съемкой они провели в казахской юрте, и, похоже, забыли уже, зачем они здесь и просто наслаждались экзотикой.
- Скажи ты этим пидорам, что солнце уходит, давайте хоть что-нибудь снимем, - умолял оператор Трофимов ассистента режиссеров…
Тот шел к братьям, что-то им втолковывал. Американцы высовывались из шатра, махали Трофимову рукой и улыбались еще шире. Трофимов матерился и отворачивался к монитору.
Наконец туристы накувыркались по песку и расселись в автобусе, Снежок внял, наконец, призывам и бодро протрюхал перед камерой Трофимова, актер прокричал на ходу свою реплику.
- Стоп, снято! Перестановка! – скомандовал второй режиссер.
Осветители отвлеклись от ловли ящериц и потащились к своим приборам. Режиссеры улыбались и поздравляли друг друга с удачей. Замордованный Снежок тяжело лег на песок. Съемочный день только начинался.