Выпили еще по одной и Брежнев встал из-за стола.
- Ну, я поехал! – заявил он
- Как это поехал? – восликнул Парнев и угрожающе задвигал костылем (у него было вывихнуто колено). – Никуда ты не поехал. Сидим-то хорошо? – последний вопрос он адресовал Шеру. Шер сделал какое-то энергичное движение, то ли соглашаясь, то ли просто восстанавливая на секунду потерянное равновесие.
- Хорошо сидим! Хорошо сидим! – зачирикали девушки, Настя и Лера.
- Так ведь поезд у меня! – отбивался Брежнев, вставая и выходя в коридор.
- Никуда не поедешь! – бушевал Парнев. – Я тебе на завтра билет куплю. Завтра поедешь. А то сидим, понимаешь, поем, разговариваем, а он вдруг в Питер собрался!
- Да не вдруг же… - мямлил Брежнев. – Мне на работу надо…
- А вот хуй тебе на воротник, а не работу. Гуляем! Держите его! – кричал Парнев, подпирая входную дверь костылем.
Настя, раскинув руки, встала в дверной проем. Лера повалилась на коврик, как бы говоря «Только через мой труп!». Шер проорал с кухни что-то ободряющее.
Брежнев постоял с минуту, глядя на всю эту вакханалию, и скинул рюкзак на пол.
- Ладно, остаюсь. Давайте гулять!
- Ура! Ура! – закричали все. – Молодец, Серега!
Девушки бросились обниматься, Парнев, забыв про костыль, скакал вокруг на одной ноге. Шер на кухне достал флейту и дул в нее во всю мощь.
Все вернулись на кухню и расселись вокруг стола. Выпили еще по одной. Влюбленными глазами оглядели друг друга. Еще выпили. Вернулись было к прерванному разговору. Лера вдруг зевнула. Шер, похоже, задремал, флейта со стуком упала на стол. Парнев украдкой взглянул на часы.
- Ох ты, второй час уже, - пробормотал он, - Мне к врачу к девяти…
- Ну что, гуляем? – воскликнул вдруг ставший неуместным Брежнев
- Насть, надо бы постелить Сереге, - сказал Парнев, вставая – Да и нам бы пора уже… Лер, буди Шера, пусть на диван идет дрыхнуть.
… Поникший Брежнев раздевался в темной комнате, готовясь ко сну.
- Еще билет ему, засранцу, теперь покупать, – нарочито громко жаловался Парнев за стенкой.
Брежнев вздохнул и, залезая под одеяло, мысленно в чем-то горячо себе поклялся.